Мотылёк. Часть 1. Что-то на границе с шутерами

Мотылёк, мотылёк

От смерти себя сберёг.

Забрался на сеновал,

Выжил, зазимовал.

Выбрался и глядит,

Как летучая мышь чадит,

Как ярко освещена

Бревенчатая стена.

Приблизив его к лицу

Я вижу его пыльцу.

Отчётливей, чем огонь,

Чем собственную ладонь!

Среди вечерней мглы

Мы тут совсем одни.

И пальцы мои теплы,

Как июньские дни.

(с) Иосиф Бродский «Мотылёк

– Запомни, что есть места, куда тебе нельзя.

«Потому что твари, которых там держат, способны запросто сожрать меня даже в форме игрока регби»,  – кивает, вертит рыжей головой, будто шея у него на шарнирах, и с досадой отмечает, что предназначение отнюдь не всех приборов он себе представляет.

Они идут по закрытому павильону, который Центр космических исследований (ЦКИ) использует для презентаций и ярмарок научных проектов. Просторный, высокий он всегда создаёт ощущение того, что ЦКИ огромен, и это при том, что большая его часть недоступна ни для обычных людей, ни для СМИ: сердце мировой космологии «билось» под землёй, на глубине тысячи метров.

Хорошо, что Максим не страдал клаустрофобией.

– И это не то «есть места, куда тебе нельзя», после которых в фильмах главный герой обязательно попадает в эти места, а потом выходит сухим из воды. Если тебя по каким-то причинам обнаружат там, где тебе находиться не положено, тебе сейчас же сотрут память и отправят домой, а, возможно, и в шпионаже обвинят. Советую отнестись к этому со всей серьёзностью – ты на охраняемом объекте, куда не пускают людей просто так.

«Да сколько же можно нудить? Я всё понял, дядя, всё понял. Ещё когда договор подписывал, понял».

Забавно, что Макс сам разрешил этим людям, в случае чего, стереть (но не перезаписать!) его воспоминания. А как иначе? Без такого соглашения сейчас в научные кулуары не попадёшь.

– Обязательно вспомню ваши слова, если окажусь перед дверью с табличкой «входить запрещено», – пообещал юноша и тряхнул знатно отросшими с последней стрижки волосами.

Учёный остановился и, нахмурившись, внимательно оглядел его с головы до ног, неодобрительно задержавшись взглядом на всунутых в карманы джинс руках. Тот в ответ не менее внимательно оглядел высокого жилистого мужчину в белом халате и с дурацкой бородкой, больше похожей на щетину. Они остановились напротив двери, которая вела в узкий, освещённый тусклым светом коридор. Экран возле неё горел зелёными цифрами 1-1, которые показались Максиму двумя человечками, несущими носилки. Он так и назвал про себя этот отсек: «носильщики». Только вот открывать его назначенный проводником сотрудник Центра не спешил. Макс терпеливо ждал.

Ещё некоторое время они смотрели друг другу только в глаза, как будто играли в гляделки, пока учёный не приложил пропуск к экрану. Проём открылся с натянутым втягивающим звуком, словно к трубе пылесоса кто-то приложил ладонь, и провожатый приглашающее махнул, глядя всё так же внимательно и немного обречённо. «Добро пожаловать навстречу неприятностям», – так и говорил этот взгляд.

«Приму их с большим удовольствием», – ответил кивком юноша и первым шагнул в свой дом на ближайший месяц.

***

Максим был студентом МНИУ (Международного Научно-Исследовательского Университета), учился на направлении астрофизики. Гением при этом он не был, зато действительно любил астрофизику и занимался довольно усердно, хоть и звезд с неба не хватал.

Однажды ему на глаза попался конкурс, который проводил Центр Космических Исследований, чтобы, по их словам, «запустить экспериментальную программу по целенаправленной подготовке специалистов для своей организации» и что-то ещё такими же скучными словами. Он подал заявку, к которой приложил парочку своих корявых работ по астромоделированию, и вскоре получил извещение о том, что выбран первым участником. Правда, этому предшествовал нахальный взлом серверов Центра и спешная прогулка по секретным папкам с последующей подтасовкой результатов, но какая разница, в какой именно сфере у него настоящие таланты? В конце концов, говорят ведь, что талантливый человек талантлив во всём.

Теперь ему предстояла стажировка в пределах одного из самых секретных объектов в Объединённом Государстве, и это было первым по-настоящему значительным событием в его жизни. Она могла стать для него билетом в жизнь совершенно иного качества, чем та, на которую он бы рассчитывать, даже окончив с отличием университет.

Одним словом, цель оправдывает средства.

Под землёй, посреди леса, куда добираются на вертолётах, почти безвылазно обитали люди, внимание которых всегда было устремлено наверх. Образно, конечно, говоря – их интересовал космос со всех сторон, и только им и Максу теперь было известно, как далеко Центр продвинулся в его изучении. Это было, если подумать, довольно ироничным: они признавали подземный и надземный миры, но прослойка между ними их как будто совершенно не интересовала – большая часть учёных состояла из отшельников и затворников, которые не любят людей.

Чувствовать себя допущенным к секретной информации было приятно, в особенности потому, что о своей собственной жизни он многого не знал и узнать не мог. В дом малютки он попал в возрасте месяца – его подбросили, оставив только бумажку с именем. А потом внезапно оказалось, что у него есть тайный Благодетель, но выяснить, кто это, Максиму так и не удалось, несмотря на весь его талант в преступлениях против информационной собственности. Поэтому знание чего-то об этой планете, что неизвестно большинству её обитателей, было даже более, чем удовлетворительно.

Макс оглядывался, жадно изучая переход в промежуточный отсек, затем – лифт, а после – бесконечную вереницу коридоров, в которые выходили окна соседних помещений, где работали сотрудники Центра.

Всё находилось на одном уровне – лифт был необходим только для связи с поверхностью, на которой стоял мощный телескоп, позволяющий увидеть край обозримой Вселенной, и антенны. Во множество коридоров выходили окна отсеков так, чтобы было видно, кто чем занимается – возможно, чтобы все могли исподтишка следить друг за другом, если вдруг камеры, слепого пятна на экранах не оставляющие, что-нибудь упустят.

Пространство было узким, замкнутым – запросто могла развиться клаустрофобия, если не выходить периодически в один из двух больших испытательных павильонов, схожих с тем, через который Максим с Вальтером уже прошли.

Второй, впрочем, успел рассказать только общую информацию о самом Центре и сообщить, что они собираются протестировать его способности в разных отделах, чтобы он получил больше опыта, а они – информации о том, в чём Макс может быть полезен. А затем учёный совершенно неожиданно пропал, выслушав всего пару слов по телефону.

– Оставайся здесь, – только и сказал он, подтолкнув юношу к двери, открываемой без пропуска, и та сейчас же закрылась за ним. Максим оказался в комнате отдыха, где на диванчике мирно спал какой-то человек. И из кармана его дразнящее и безалаберно выглядывал уголок синего пропуска, совсем как у Вальтера.

Пропуски были трёх цветов: синие, зелёные и белые. Синие имели доступ абсолютно во все отсеки, это были люди, посвящённые во все тайны ЦКИ, в основном – руководство и наиболее значительные сотрудники. У зелёных доступа было меньше, чем у синих, но больше, чем у белых. У белых, собственно, вообще доступ был только в отсеки, начинающиеся на цифру «1», а при том, что порой попадались даже «11-1» и тому подобные, то Максу бы оставалось только завидовать, глядя на них, и вдруг – ключ к самому интересному к нему пришёл едва ли не на блюдечке. Ну, ладно, в заднем кармане джинс на весьма обширных телесах.

В довершение ко всему, на вешалке висел чей-то халат с безобразным коричневым пятном слева, а в гаджете у Макса хранилась копия карты Центра, предусмотрительно скачанная во время хакерской атаки.

Зная всё это, нетрудно догадаться, куда именно отправился наш герой, не так ли?

Он бегло прочитал про этих тварей, что успел, но времени было немного – отследить подключение вполне возможно, поэтому он предпочёл задерживаться лишь на самом необходимом, например, на карте. А теперь эта нечисть на расстоянии нескольких метров, каждый – за пуленепробиваемым стеклом: образцы опаснейших форм жизни, обнаруженных Центром в обломках инопланетного корабля на Луне. Конечно же, ни в одном реестре они не числятся, людям рассказывают только о миролюбивых флоппсах с планеты Z714, которых легко спутать с земными ленивцами. В то время как те, у которых и названий-то официальных пока нет, сидят в камерах 7х7 и дышат кислородом, а в некоторых случаях – метаном,  если верить данным на панелях. Прыгающая синяя пирамидка, совсем как в рассказе Брэдбери, пришелец, похожий на разлагающееся насекомое с бешенным взглядом фасеточных глаз, бесформенная коричневая лужица, на удивление прытко передвигающаяся по полу, стенам, потолку, словно бы ищущая, сквозь что можно просочиться – все эти зрелища разом оглушили Максима, и ему на секунду показалось, что он находится в компьютерной  игре. Попытка вывести «на экран» настройки обмундирования и посмотреть список миссий успехом не увенчалась, но странное предвкушение очередного шуттера с инопланетянами от этого не исчезло. Самые диковинные, отвратительные или просто непонятные твари находились по обе стороны от открывшегося юноше коридора, и он пошёл по нему.

Одни совсем не реагировали на его присутствие, другие – оборачивались и провожали внимательным взглядом, так, что Макс внутренне содрогался от мысли, что они могут быть разумны, третьи – яростно бросались на стекло, отчего оно тихо ухало, не пропуская других звуков. Это походило на ужастики с нулевой громкостью что, в сущности, совершенно не страшно.

Максим разглядывал монстров, читал информацию на сенсорных экранах, и постоянно чувствовал что-то странное, но не мог понять, что. Как будто на глазу появилось бельмо, а сморгнуть никак не получается, и оно постепенно увеличивается и начинает казаться объектом внешнего мира. Только подойдя достаточно близко, он заметил, что, в отличие ото всех остальных серых камер, одна слева – белая, и оттуда льётся жёлтый свет.

«Для чего?» – сейчас же задал он себе вопрос, и тот натянулся внутри тонкой струной, которая, кажется, может рассечь изнутри и оставить отметину, если лопнет. Этот вопрос показался очень важным, да таким он, наверное, и был, потому что эта странность была не типичной странностью, присущей десяткам игр с атмосферой опасности, а странностью очень уж… Человеческой.

Юноша сглотнул. Нужно было идти дальше – он этого хотел, но оторвать ногу от пола внезапно оказалось очень тяжело, хотя дальше уже пошло по инерции. Так всегда бывало в детстве, когда он каждый раз сначала не мог себя заставить заступиться за кого-то, а потом не замечал, что кулаки стёрлись до крови, и осоловело продолжал бить. Его стали бояться, что позволило в дальнейшем защищать уже одним авторитетом, и это не раз помогало в дальнейшем, когда кулаками он уже мог бы и не справиться.

Светлая комната стремительно приближалась к нему, и его стало наполнять нервное возбуждение: так бывает, когда видишь мерцание бонуса за углом, но не знаешь, какой тебе выпадет, и гадаешь, так, безделушка какая, или редкий?

Вот, ещё один, последний рывок – Максим его сделал, и увидел… девушку.

>>

Вернуться к содержанию