Мону Лизу от “смерти” спасли трещины

“Мы выяснили, почему панельная живопись, покрытая кракелюрами, остается стабильной, даже если она хранилась в далеко не идеальных условиях. Мы надеемся, что это знание поможет создать более дешевые системы климат-контроля в старых зданиях галерей и музеев, где такие возможности ограничены”, – рассказал о своей работе один из авторов статьи, химик из Института катализа и химии поверхностей (Польша) Лукаш Браташ.

В последние годы в историю и искусствоведение все больше проникают химия, физика и другие точные науки, благодаря которым искусствоведы могут увидеть внутри артефактов и памятников искусства то, что было потеряно по воле времени или по желанию их творцов.

К примеру, недавно британские археологи получили фотографии монет из запечатанной коробки времен Древнего Рима, не открывая ее, а также прочитали некоторые папирусы из Помпей. Аналогичным образом ученые нашли тайные портреты на картинах Рембрандта и Эдгара Дега, а также раскрыли секреты химического состава красок британских живописцев XIX века, которые использовали при их подготовке своеобразные нанотехнологии.

Эти же методы помогают вычислять возраст картин и находить даже самые изощренные подделки. К примеру, пять лет назад ученые нашли намеки на то, что “Медумских гусей”, одну из самых знаменитых картин Древнего Египта, в конце XIX века подделал итальянский археолог, а два года назад химики показали, что часть знаменитых свитков Мертвого моря были фальшивками. Браташ и его коллеги сделали еще одно открытие подобного рода.

Секреты бессмертия искусства

Специалисты изучали то, как формируются кракелюры на картинах, которые написаны не на холсте, а на деревянных панелях. В начале эпохи Возрождения этот материал широко использовали художники по всей Европе. К числу самых знаменитых полотен панельной живописи относится и знаменитая “Джоконда” Леонардо да Винчи, а также иконы Андрея Рублева и портреты Ботичелли.

Ученые достаточно давно считают, что эти картины покрываются кракелюрами из-за того, что их самый нижний слой расширяется и сжимается из-за изменений в температуре и влажности. Эта прослойка, которую художники называют грунтом, состоит из различных типов белил, крахмала, желатина и других животных белков и жиров. Они не дают последующим слоям красок впитываться в древесину и придают полотну однородную структуру и цвет.

Поэтому искусствоведы, а также многие химики и физики, считали очень вредным, если на поверхности картины появляются дополнительные трещины. Теоретически из-за них в грунтовый слой может попадать водяной пар и ускорять таким образом его разрушение. Из-за подобных соображений сотрудники многих музеев поддерживают постоянный уровень температуры (21 °C) и влажности (45-55%).

Польские химики и их коллеги из США и Франции проверили, нужно ли так поступать на самом деле. Они проследили за тем, как кракелюры формируются в двух дощечках. Исследователи покрыли их слоем грунта и хранили при разных комбинациях температур и влажности. Через две недели после начала эксперимента ученые попытались разломить панели и детально изучили их структуру.

Эти данные химики использовали для того, чтобы просчитать, как будут возникать новые трещины на картинах и как они будут влиять на то, появятся ли новые трещины. Вопреки ожиданиям искусствоведов, они стали появляться гораздо медленнее, так как кракелюры не увеличивали, а уменьшали механическое напряжение внутри полотна. Поэтому, как объясняют химики, подобные дефекты не ускоряют разрушение “Моны Лизы” и других картин, а наоборот, защищают их.

“Напряжение внутри грунта возникает в пространстве между трещинами. Чем больше эти зоны, тем сильнее напряжение и тем легче формируются новые разломы внутри краски. Этот процесс протекает до тех пор, пока дистанция между трещинами не снижается до такой отметки, когда кракелюр перестает формироваться”, – подытожил Браташ.

Для того, чтобы быть в курсе новостей в сфере науки, подписывайтесь на наш Telegram-канал.