Часть 8. Паша и Манфред

Отмена государственных границ и аппаратов стала, пожалуй, самым смелым ходом землян и самым рискованным, поскольку выпускать власть из своих рук не хотелось никому. Но факт оставался фактом: оказавшимся лицом к лицу с ресурсным кризисом людям пришлось признать, что со всеми этими сферами влияния, суверенитетами, торговыми отношениями и политикой им точно долго не протянуть. Если быть точнее, людьми этими были ученые.

Как оказалось, обладая всеми техническими благами прогресса, очень легко единомоментно свергнуть политическую власть на всей планете практически без жертв. Землю объявили единым государством, ресурсы распределили рационально, а не так, как позволят торговые отношения, и совокупный уровень жизни побил все показатели за несколько месяцев. Восстания сердобольных жителей бывшей Саудовской Аравии и Северной Кореи были подавлены и встречены общественностью негативно – в эпоху, когда закончилась нефть, пришедшая на смену неопределенности стабильность пришлась человечеству по душе, равно как и презентованная программа новых генераторов, которым не требовался бензин.

Безо всех этих забот об имидже на международной арене и о том, кому бы повыгодней продать свои продукты, решать проблемы энергетики и экологии стало на удивление несложно.

Сперва было создано всего два Центра: Центр естественных наук и Центр гуманитарных наук, которых для простоты называли просто Центрами или сокращали до аббревиатур. Они стали источниками власти, признав демократию неприменимой в реалиях того времени, и объявили меритократию и бесплатное высшее образование.

Решения по координации человечества принимались в результате обсуждения вопросов на Советах, где от каждого Центра выступало по 20 представителей, но впоследствии, когда их стало больше из-за разделения по профилям, каждый стал выставлять по одному.

Наука встала во главу угла, она теперь направляла и определяла развитие других отраслей, и, несмотря на с каждым десятилетием ухудшающуюся экологию, жить стало лучше, по крайней мере, разрыв между богатыми и бедными в разы сократился.

Внимание исследований сосредоточилось на решении проблем стремительно таящих ледников и участившихся катаклизмов, и в четвертом столетии третьего тысячелетия для ускорения темпов развития науки люди создали гибриды Центров. Центр Биохимических исследований – ЦБХИ, Центр исследования социальной безопасности – ЦИСБ и так далее.

Дело в том, что после исчезновения различий по территориям, которые тормозили человечество, им на смену пришли усилившиеся различия специализаций. Центры соревновались между собой, их представители спорили о том, кто популярнее и важнее, и, что неудивительно, неохотно делились друг с другом информацией и сотрудниками. Человечество снова склонялось к прежнему руслу, и это не сулило ему ничего хорошего.

Люди рассчитывали, что гибридные центры помогут решить эту проблему за счет интеграции не только различных наук друг в друга, но и более тесному сотрудничеству естественной науки, как таковой, и сферы обеспечения безопасности. Некоторые учёные усмотрели в этом недоверие и немало повеселили своих коллег парой митингов, окончившихся ровно ничем.

Центр научной безопасности (ЦНБ) был одним из самых молодых: после успешной практики во внутринаучных слияниях на Совете, наконец, решили объединить весь их комплекс с ответвлением обслуживания, коим Центр обеспечения безопасности населения и являлся. Теперь вопросы на стыке двух и более сфер жизни попадали в ведение гибридов, а не мусолились на всеобщих собраниях, что оказалось более удобным и эффективным.

Ну и, стоит признать, более весёлым.

В тренажёрном зале ЦНБ сейчас можно увидеть бывших сотрудников ЦОБН и ЦБИ, Пашу и Манфреда.

Паша, хотя и выглядит всегда очень серьёзным, сдержанным и рациональным, не требует называть себя Павлом, а отзывается на звучащее по-раздолбайски сокращение «Паша». Когда слышишь «Паша», сразу думаешь о каком-то свойском парне с района, который живёт по понятиям, выпивает пивасик, но никак не о специалисте по мутациям. Светло-русые волосы у него стояли торчком, серые глаза смотрели из-под очков цепко и внимательно, а фигура была сложена довольно атлетично. Увидев, сразу можно предположить, что он  быстрый и юркий, хотя и удар, скорее всего, поставлен. Правда, как говорит Манфред, удар биологу обычно не нужен, потому что обычная стратегия Паши в бою – съё… кхм.

Рост метр восемьдесят.

Манфред  – двухметровый мускулистый бугай, который всерьёз иногда качается, поднимая скамейку, на которой сидят две или четыре девушки. Смуглый, черноволосый, силовик-силовиком, владеет более чем двумя десятками различных боевых стилей, которые, впрочем, со слов Паши, мало чем принципиально друг от друга отличаются и не несут почти никакой практической пользы. Сокращённо – Ман.

Паша морщится. Его руки дрожат, и гриф штанги явно приближается к груди слишком быстро, а нужно по нормативу выжать ещё хотя бы десяток. Он боится, что либо сам себя задушит этим грузом, либо он после задохнётся подколками напарника и захлебнётся собственной желчью ответных колкостей.

Ман, зверюга, качает пресс с такой скоростью, как будто пытается сгенерировать энергию для того чтобы обеспечить всё помещение электричеством. Тоже морщится при каждом подходе, так при этом ещё и с зафиксированного перед глазами экрана читать умудряется.

– Оттого что жмуришься и слишком часто меняешь положение рискуешь потерять зрение, – ровно, спокойно, с тихим надрывом произносит Паша, пытаясь отвлечься от того, что теперь грифель толкается вверх, а мышцы решительно заявляют о том, что вот-вот загорятся.

– Оттого что говоришь, голова закружится и следующий жим сделать не сможешь, – методично отзывается Манфред, слышит недовольное,  может просто отчаянное шипение, и посмеивается, считая про себя и почти наслаждаясь тем, как тело медленно начинает изнемогать. – Видишь? – со снисходительным удовлетворением бросает, когда слышит звон металла, оттого что штанга возвращается на крепление, а в ответ ему раздаётся сердитое:

– Что будешь делать, если тебя укусила неизвестная змея, и ты начинаешь видеть белые пятна?

– По очереди вколю себе вакцины от класса «искусственно выведенных», потому что натуральных земноводных я выучил ещё на прошлой неделе, и нет среди симптомов белых пятен, – хмыкнув, отзывается Ман, не прекращая движений. Вверх –влево – вниз – вверх – вправо – вниз.

– Если у тебя нет с собой аптечки.

– Ну. Отсосать по возможности и перетянуть чуть выше укуса чем-нибудь.

– Ну-ну, – снисходительно отзывается Паша, делает глубокий вдох и, стискивая челюсти, снова снимает снаряд с держателя, явно дав себе на отдых слишком мало времени.

Манфред щурится, застыв в согнутом положении, и опускает руки.

– Что?

Паша старательно не отвечает, как послушный ученик: ему же советовали не разговаривать, пока делает подход.

– Разве неправильно?

О, в такие моменты даже адскую боль в мышцах превозмогать получается – сомнение Мана просто бесценно по богатству его мимических и звуковых воплощений. Вот он только спрашивает, но дышать начинает чаще. Паша так и представляет, как тот раздувает ноздри. Затем шорох и глухой звук – слез с тренажёра и подошёл к напарнику, глядя требовательно и властно, пытаясь придавить груз к груди ещё и взглядом, но тяжелее, чем есть, уже быть не может, и биолог, пыхтя, выжимает, насколько может, вверх, и снова старается как можно более медленно сгибать дрожащие руки.

– А не поднять ли тебе нагрузку? – угрожающе произносит силовик, и в этот момент Паша уже чувствует, что лучше сменить стратегию, чтобы не получить лишних увечий, но его спасает звонок телефона. Манфред так и застывает, начав тянуться рукой к утяжеляющему «блину», прищуривается и эту же руку поднимает к губам, произнося:

– Ответить.

А сам смотрит на Пашу, который втайне радуется и спешит закончить до того, как напарник сможет сделать ему пакость.

Гаджет, закреплённый на руке Мана, подтверждающе пикает, и маленькие приборчики у него в ушах транслируют знакомый голос.

– Для вас есть задание.

– Сейчас, – он нажимает едва заметную кнопочку сбоку и отчётливо произносит:

– Громкая связь.

Его напарник, в это время скалящий зубы и дрожащий от напряжения, бросает на него острый взгляд, и делает ещё один адский выпад вверх, с ужасом понимая, что по норме предстоит ещё десять. Как же он ненавидит упражнения на руки.

Слова раздались так, словно информатор стоял рядом с ними: ни единого лишнего телефонного шороха:

– На останках ЦКИ есть проблема. Выжили и разбежались «зверюшки» космологов, чертовски опасные. Всё, как в шуттерах, которыми вы любили задрачиваться в детстве, ребята.

У Мана глаза загораются, а Паша едва не роняет штангу себе на грудь (что, конечно, не произошло бы из-за магнитной подстраховки, но всё равно не по себе), после чего посылает заход куда подальше и садится.

– Убивать нельзя – биологи давно хотели в них покопаться. Ваша задача: поймать инопланетян в ловушки и оставить метки для групп зачистки. Разведчики присвоили опасности второй приоритет, один потерял конечность. Информации  о тварях нет: за полчаса до взрыва кто-то почистил всю базу космологов, Совет паникует.

Ман присвистнул.

– Получается, нам придётся действовать вслепую?

– Зависит от вас. Был выживший парень-практикант, который ошивался у них по образовательной программе. Есть основания полагать, что он копался в их файлах.

– Отлично. И где он?

Повисла подозрительная тишина.

– Сбежал из реабилитационного отделения в тот же день, когда очнулся.

Ман возвёл глаза к потолку.

– Сейчас вышлю документы, – явно не желая объясняться и оправдываться, поспешил подвести деловой разговор к естественному окончанию информатор, и часы на руке Паши пикнули.

– Отбой, – сказал Манфред, и его прибор оборвал связь.

Какое-то время он молча стоял, глядя сквозь стену, и думал: «Нужно напрячь Ахмеда из видеонаблюдения. Придётся купить какой-нибудь вискарь. Запросить дополнительные документы на парня. И сказать Пашке…»

– Не закончил. Ещё один подход, – и с размаху бросил в товарищу в лицо потное полотенце, которое тот поймал и, прикрыв глаза, отправил обратно не глядя, но Манфред уже скрылся в раздевалке. Накрахмаленная ткань рухнула на порог.

<< >>

Содержание